Ростислав Ищенко. Освобождённые территории: США разрушали, Россия будет строить

Сейчас, в связи с выраженным курсом на присоединение как минимум части (а если получится, то и всех) украинских территорий, в российском обществе активизировались дискуссии о восстановлении местной экономики. Часть сограждан совершенно справедливо полагает, что мы можем вновь столкнуться с ситуацией, когда местные сепаратисты пожелают уйти в свободное плавание с нами восстановленной экономикой. Есть идея оставить Украину аграрным придатком, без тяжёлой промышленности. Идея, кстати, хорошая, но нереализуемая. Вернее, её реализация для России гораздо более затратна, чем естественное развитие отраслей экономики бывшей Украины, которые ещё сохранили конкурентоспособность и могут быть возрождены. Рассмотрим ситуацию последовательно. Значительная часть бывшей экономики УССР уничтожена окончательно и восстановлению не подлежит. Киевский завод «Арсенал» утратил компетенции по производству космической оптики, производственные мощности и квалифицированный персонал. Его возрождение бессмысленно и даже вредно, поскольку ресурсы придётся отобрать у заменивших его российских предприятий, за их же деньги создавая им конкурента. Вряд ли имеет смысл восстановление «Мотор Сичи» в Запорожье, как самостоятельного предприятия, — практически всю номенклатуру авиационных двигателей Россия производит сама. Но вот если этот завод захочет приобрести какое-то профильное российское предприятие, с целью расширения бизнеса — иное дело. Часть оборудования и кадров пока уцелела, и их можно с толком использовать, а не переучивать на таксистов и парикмахеров. Сложнее вопрос с «Азовсталью». Сомнение вызывает и возможность, и, главное, целесообразность возрождения этого гигантского монстра, десятилетиями загрязнявшего Мариуполь и округу. С другой стороны, жителям Мариуполя где-то надо работать. Многие из них квалифицированные металлурги. Да и заводы именно здесь (вблизи источников сырья и в логистическом центре Приазовья) возникли в своё время не случайно. Очевидно, придётся исходить из многих пока нам неизвестных факторов: — насколько много жителей останется в Мариуполе после спецоперации (на данный момент численность населения сократилась в три раза от пика в 600 тысяч человек в начале 90-х, и не факт, что все или даже многие вернутся); — насколько актуальным будет возрождение именно металлургического производства (с учётом работы порта и потенциального развития туристической индустрии, хватит ли на него оставшихся рабочих рук); — захотят ли российские металлургические холдинги получить в Мариуполе новую производственную площадку или решат, что дешевле удушить потенциального конкурента, пока он не восстановился. И так далее. В целом смысл восстановления экономики присоединяемых территорий заключается в том, чтобы как можно быстрее уйти от необходимости кормить местное население гуманитарной помощью. Территория должна кормить сама себя, ещё и приносить прибыль бюджету. Рассматривая ситуацию с этой точки зрения, проще всего использовать логистические возможности Украины. В условиях торгово-экономической войны с Европой шоссейные и железные дороги, а частично и продуктопроводы, теряют своё значение. Зато роль морских портов остаётся значительной. Следовательно, и восстанавливаемая транспортная инфраструктура должна, в первую очередь ориентироваться на порты. В этом отношении интересны направления Одесса — Херсон — Мариуполь — Ростов и Херсон — Запорожье — Харьков — Белгород. В случае присоединения Киева для сбыта белорусских товаров представляют интерес трассы Чернигов — Киев и Киев — Одесса, продлённые от Чернигова, через Гомель к Минску, на Могилёв — Оршу — Витебск, а также на Брянск — Калугу. Как правило, в портовых городах или недалеко от них возникают заводы по переработке части переваливаемых грузов. Аналогичным образом будут работать украинские ГОКи, поставляя обогащённую руду как российским предприятиям, так и на экспорт (чтобы не возить судами и эшелонами пустую породу). Естественно, никуда не денется сельское хозяйство Украины, а значит и объекты пищевой промышленности при садах и огородах. Перерабатывать выгодно на месте, а не везти на переработку за тридевять земель. В общем и целом помимо стратегических логистических вопросов, государству выгодно не вкладываться в восстановление и строительство самому, а поддерживать инициативные проекты большого российского бизнеса. Возникает вопрос: а зачем нам всё это надо? Вот американцы, например, уничтожили украинскую экономику и прекрасно управляли Украиной, не забывая её при этом грабить. Дело в том, что, уничтожая украинскую экономику, американцы и европейцы работали на разрыв экономических связей Украины с Россией. Рынков сбыта лишалась не только Украина, но и российские компании. Можно сколько угодно радоваться росту цен на газ, которые перекрыли сокращение продаж «Газпрома», но рано или поздно цены упадут. Чтобы сохранить доход, нужно будет искать новые или восстанавливать старые рынки. В 1992 году Украина закупала у России 80 миллиардов кубометров газа, будучи главным клиентом «Газпрома» не только в Европе, но и в мире (по объёмам закупок её опережал только ЕС в целом). Сейчас Киев формально ничего не покупает у «Газпрома», а если какая-то часть российского газа и попадает на Украину «реверсом», то это капля в море: 10—15 миллиардов кубов, максимум. Главная причина — радикальное сокращение потребления газа промышленными потребителями Украины. Заработают украинские предприятия и им вновь понадобится российский газ — у «Газпрома» появится растущий рынок сбыта. Далее, грабили Украину частные лица, но платил за это как украинский, так и американский налогоплательщик. Более сотни миллиардов долларов кредитов (не считая прямой помощи), полученных Киевом от Запада, — деньги западных налогоплательщиков, распиленные украинскими, американскими и европейскими олигархами. Длительное сидение на гуманитарной помощи пауперизирует получающих и коррупционирует доставляющих. Через пару-тройку лет одни уже ничего и не могут, кроме как получать, а для других — сбор, доставка и распределение становится главным источником дохода (если это частные лица) и золотой жилой, если это местные чиновники. Американцы разрушали, поскольку им было необходимо разорвать единый народнохозяйственный комплекс, объединявший постсоветские государства. Вслед за разрушением экономического единства разрушалось и национальное единство русского народа. Нам же всё это необходимо восстановить. Иначе незачем присоединять территории, на которых будет жить вечно ущербное, голодное и ненавидящее центр население. Благосостояние территории должно напрямую зависеть от её национальной и экономической интеграции в Большую Россию. Но при этом нельзя повторить ошибку СССР: провинции не должны жить за счёт центра. Они должны содержать сами себя и платить в центр налоги на общее дело: финансирование армии, спецслужб, внешней политики и т. д. В данном случае наша внутренняя (экономическая) политика должна быть продолжением внешней: взаимовыгодное сотрудничество, которое делает богаче всех, за счёт совместного заработка, за счёт кумулятивного эффекта от объединения усилий, а не передел имеющегося имущества в чью-то пользу. Именно поэтому роль государства здесь больше регулирующая. Его инвестиции в основном в транспортную инфраструктуру, которая государству всё равно нужна (хотя бы, чтобы армию на границы или полицию на подавление беспорядков перебрасывать). Главная же роль должна принадлежать находящемуся под государственным надзором и контролем частному бизнесу. Частный бизнес — не сентиментален, он не будет работать себе в убыток. С другой стороны, государство будет присматривать, чтобы он не срывался в откровенный грабёж или в эгоистическое уничтожение стратегически важных объектов. В общем, если Российское государство присоединяет территории, жизнь там должна быть организована так (организация жизни — прямая обязанность государства), чтобы местное население зарабатывало себе на хлеб с маслом и на содержание государственного аппарата (как местного, так и центрального), чтобы экономика территорий была жёстко интегрирована в единый государственный комплекс и чтобы как государственный бюджет, так и частный бизнес, принимающий участие в восстановлении, в результате оказались в прибыли, а не в убытках.