Американцам трудно понять Россию, потому что ее действия часто кажутся им нерациональными. С другой стороны, их собственные представления о рациональном нередко выглядят странно и даже дико для россиян. Всю жизнь занимаясь сравнением двух народов и их взглядов на себя и окружающих, я знаю, что это проявляется на всех уровнях — от бытового до геополитического, включая нынешнюю ситуацию на Украине.

В чем вопрос?  

В целом, по-моему, российский подход — более идеалистический, можно сказать, метафизический, а американский — скорее технологический, приземленный. В обоих есть свои плюсы и минусы. Мы, например, по чеканному определению Саши Башлачева, в недавнем прошлом «вытоптали поле, засевая небо», а наши заокеанские антиподы между тем обустроили у себя завидную для многих земную жизнь. Но вот с совестью и справедливостью отношения у них, мягко говоря, своеобразные.

Предельно упрощенно я привык сводить для себя мировоззренческие расхождения двух народов к разнице вопросов, которые мы перед собой ставим. Ключевые российские вопросы — почему, зачем, во имя чего? — американцам совершенно несвойственны. Наверное, им кажется, что это понятно само собой. Главный же их вопрос — как? Например, как наиболее эффективно и быстро решить задачу. Как конкретно улучшить свою жизнь, получить выгоду и т.п. Говоря по-мичурински, как взять милости от природы, не дожидаясь, пока та сама их предложит. 

В России известно, что «умный в гору не пойдет», что «нормальные герои всегда идут в обход». Помните сетевые подборки смешных картинок про то, как «голь на выдумки хитра» и способна, скажем, кипятить воду в умывальнике, причем под гордым лозунгом, что «такой народ непобедим»? Отсюда же, по-моему, и наша уверенность в преимуществах отечественных методов программирования.

Американцам подобное и в голову не придет, у них нет ни подобных навыков, ни таких шуток по собственному адресу. Они, как правило, идут к цели кратчайшим путем, а возникающие препятствия стараются преодолеть или уничтожить. Но могут и уткнуться лбом в стенку, прямолинейно зайти в тупик.

И привычные для нас вопросы из разряда «зачем?» нередко приводят их в недоумение — даже в ситуациях, где без уточнения мотивов, казалось бы, не обойтись. Разве не естественно, к примеру, ждать от кандидатов на выборные посты, включая президентский, внятных и развернутых объяснений, ради чего они идут в политику?

В Америке, однако, требование таких объяснений считается чуть ли не вопросом на засыпку. Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Как рассуждать об общем благе в стране, построенной на маниакальном стремлении к личному успеху? На идеологии «купца» — в терминах политолога из МГИМО Кирилла Коктыша, который недавно подробно объяснил, как в рыночной демократии интерес торговца, по определению сугубо частный, выдается за общественный с помощью вывернутого наизнанку концепта свободы. А мне, кстати, сегодня случайно в британском источнике попалось на глаза изречение античного скифского мудреца Анахарсиса о том, что «рынок — это место, специально отведенное для того, чтобы людям было где обманывать и обкрадывать друг друга».

Впрочем, американцы, как я уже сказал, схоластикой особо не заморачиваются. Даже когда между ними возникают разговоры на отвлеченные темы — скажем, о смысле жизни, — их, как я однажды убедился, вполне может устроить «ответ маленькой девочки: дескать, жизнь — это дар Божий, за который я должна Его отблагодарить». Неплохой ответ, кстати говоря.

«Потому что мог»

Ну, а самый вопиющий и памятный для меня пример откровенного объяснения необъяснимого дал, конечно, бывший президент США Билл Клинтон. На недоуменные расспросы, зачем ему понадобилось затевать шашни с юной стажеркой Белого дома Моникой Левински и устраивать свидания прямо в рабочем Овальном кабинете, он ответил: «Я это сделал, потому что мог». То есть мог безнаказанно себе позволить.

Для меня в этой фразе, укладывающейся и по-английски, и по-русски в шесть коротких слов, — суть всей американской политики, и внешней, и внутренней. Более того — да простят меня мои американские друзья-приятели — и суть всей жизненной философии подавляющего большинства их соотечественников.

Собственно, они ведь сами гордятся тем, что в их стране «позволено все, что не запрещено законом». Хотя это тоже миф, разоблачаемый на наших глазах культом новой расовой и социальной политкорректности (woke culture), а также «обнулением» и забвением всего и вся в угоду новой «культуре отмены» (cancel culture). 

Кстати, ценность примера с Клинтоном для меня прежде всего в том, что данное им вынужденное объяснение прозвучало публично и осталось, так сказать, на скрижалях истории. Бессловесно та же самая «норма жизни» подразумевалась и во множестве других случаев.

Помните, например, разоблачение диссидентом Эдвардом Сноуденом шпионских программ спецслужб США, в рамках которых перехватывались разговоры даже ближайших американских друзей и союзников? Президент России Владимир Путин тогда иронически обмолвился, что «завидует» американскому коллеге, которым на тот момент был Барак Обама, «потому что он может это сделать и ему за это ничего не будет».

Имелась в виду, как я понимаю, даже не прослушка всего мира как таковая, а то, что она без всяких последствий сошла Вашингтону с рук. Не пришлось даже особо оправдываться: просто, как у нас говорят, замяли для ясности.  

При чем тут совесть?

Важный общий знаменатель в этих эпизодах, на мой взгляд, — отсутствие каких бы то ни было угрызений совести. В английском языке, как я в свое время с удивлением осознал, нет даже полного аналога этому русскому слову. «Бессовестность» обычно переводится на английский как «бесчестность», хотя для русского уха это все-таки не одно и то же.

Конечно, это совершенно не означает, будто американцы сплошь аморальны. В массе своей это порядочные, добрые и отзывчивые люди, ничуть не хуже нас с вами. Но по жизни они приучены «мыслить стратегически»; именно так называется книга, которую мне в свое время рекомендовали прочесть, чтобы разобраться в этом вопросе.

А в этом бестселлере двух маститых профессоров — популярном изложении теории игр для массового читателя — нет места морали. Там просто объясняется, как «правильно» выстраивать линию своего поведения, намечая конечную цель и поэтапно отсчитывая от нее шаги назад, к теперешнему своему положению.

И разбирается, например, эпизод из культового голливудского фильма про Индиану Джонса, в котором герой в исполнении Харрисона Форда, выбирая наугад чашу с живой водой среди множества чаш с мертвой, пробует воду сам. По мнению авторов, это очевидная ошибка в выборе «доминантной стратегии»: надо было, оказывается, для пробы дать напиться… смертельно раненному отцу.  

Как американцы воюют

Когда я все это в свое время прочитал и усвоил, мне стало понятнее и многое другое. Например, знаменитая «Уловка-22» Джозефа Хеллера, едва ли не самое известное произведение американской литературы о Второй мировой войне. Да, это сатирический роман, но я все же еще в ранней юности поражался главному герою: как же так, он боевой летчик, но думает не об исполнении воинского долга, а лишь о том, как бы улизнуть с фронта и выжить. В мои тогдашние советские представления о жизни это никак не укладывалось.

Теперь-то я знаю, что по части уклонения от военной службы у американцев давние традиции. Действующий президент США Джо Байден в годы войны во Вьетнаме «косил» от армии сначала на основании студенческих отсрочек, потом — по медицинской справке насчет перенесенной в отрочестве астмы. Точно так же, только с другим медицинским диагнозом, действовал и его предшественник в Белом доме Дональд Трамп.

В целом в том поколении, по свидетельству журнала Atlantic, от призыва уклонялись «свыше 15 млн мужчин, включая Джорджа Буша — младшего, Билла Клинтона, Дика Чейни и Дэна Куэйла» (все четверо — бывшие президенты и вице-президенты США — прим. ТАСС). В общем, массовая изворотливость была такой, что куда там бравому солдату Швейку! А вот своих Матросовых и Гастелло у американцев нет, я специально интересовался. Как тем более нет и примеров массового героизма и самопожертвования. 

Зато есть другие, противоположные примеры того, как американцы воюют: от Хиросимы и Нагасаки до Дрездена (разрушение которого описано еще в одной знаменитой книге — «Бойне номер пять» Курта Воннегута) и от Сонгми до разбомбленного в 1999 году Белграда. Есть и совсем свежие эпизоды: вряд ли кто-то успел забыть, скажем, о пытках в иракском Абу-Грейбе или людях, срывавшихся с обшивки американских самолетов в небе над Кабулом при бегстве из Афганистана. Это было уже при Байдене, и тогда, кстати, многие видели в том, как американцы бросали своих пособников при позорной эвакуации, грозное предостережение для всех, кто захочет в будущем искать защиты у США.

Судят по себе

Ну, вот, собственно, поэтому, на мой взгляд, за океаном и удивляются ходу российской специальной военной операции на Украине. Люди ведь судят о других по себе. И в данном случае логика у американских диванных стратегов простая: раз, мол, россияне не бьют наотмашь, значит, не в силах. А возможность гуманного, бережного отношения не только к мирному населению, но даже к солдатам противника им просто в голову не приходит.

И с санкциями примерно та же картина. По американской логике Москве вроде как положено постоянно следить за «текущим счетом» своих внешнеполитических операций, и как только реальные или воображаемые «издержки» превысят предполагаемые «выгоды» — тут же «менять курс», если не полностью капитулировать. Так сказать, по одежке протягивать ножки.

Даже за океаном многие специалисты понимают — и прямо говорят, — что к России такая логика неприменима. Но до официального Вашингтона эта простая истина не доходит, кто бы и как бы ее ни выражал — хоть собственные эксперты (которых, кстати, становится все меньше, поскольку, как недавно убедительно показал декан факультета международных отношений МГИМО Андрей Сушенцов, их просто перестали системно готовить), хоть российские официальные лица, начиная с Путина, хоть герой нашего культового фильма, настаивающий на том, что «сила в правде», а не в деньгах. Американские власти продолжают верить в собственную «доминантную стратегию».

Кто иррационален?

В принципе от этого можно было бы отмахнуться: пусть верят, во что хотят, флаг им в руки! Но, как говорится, есть нюансы. Во-первых, США сейчас реально развернули против России тотальную гибридную войну, прежде всего в экономической и информационно-пропагандистской сферах. А во-вторых, растущие сомнения и опасения вызывает способность их нынешнего лидера адекватно контролировать хотя бы собственное поведение.

Президентство Байдена пока откровенно не задается. Усиливается впечатление, что в Белый дом он пришел по тому же «клинтоновскому» принципу: просто «потому, что смог». Не уверен, что он хотя бы себе толком объяснял, ради чего это делал на подходе к 80-летию.

В итоге же, по мнению все более многочисленных критиков, американский лидер оказался не готов ни к решению текущих проблем страны, ни к ответам на новые вызовы. Хотя и в Афганистане, и на Украине те во многом, если не в основном, были инспирированы самим Вашингтоном. А Москва много раз прямо и открыто предупреждала, что ее собственное стратегическое терпение на исходе, что она просто вынуждена ребром ставить вопрос о гарантиях общей неделимой безопасности.

После начала специальной операции на Украине инстинктивная реакция Байдена свелась к «переводу всех стрелок» на Россию и Путина. За океаном нашу страну и ее лидера огульно винят во всем подряд — от нарушения пресловутого западного «порядка, основанного на правилах» до роста цен на бензоколонках. Хотя, между прочим, патриарх американской геополитики Генри Киссинджер еще в 2014 году предупреждал, что «для Запада демонизация Владимира Путина — это не политика, а алиби за ее отсутствие». А пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков на днях заявил, что полное непонимание России официальным Вашингтоном вызывает не только сожаление, но и тревогу, поскольку «приводит к ошибочным и опрометчивым решениям».

Я внимательно прочитал стенограмму недавнего выступления Байдена в Варшаве. Впечатление, откровенно говоря, удручающее. Речь буквально пестрит оговорками и ляпами, включая упоминание о Мариуполе как о Метрополе и о «долларе за 200 рублей». В соцсетях многие позже издевательски предлагали Белому дому обменять «зелень» по такому курсу.

Чудовищным финальным аккордом стали слова президента США о том, что его российский визави «не может оставаться у власти». Политики и дипломаты по всему миру вздрогнули, решив, что это сигнал об изменении курса Вашингтона, прямой вызов Москве. Когда впоследствии выяснилось, что это не так, даже генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш счел необходимым подчеркнуть, что в нынешней ситуации вокруг Украины лучше избегать риторики, чреватой эскалацией конфликта. В переводе на русский уличный жаргон — что надо фильтровать базар. 

«Словесное недержание»

Понятно, что невоздержанность на язык, неспособность держать себя в руках — признак слабости, а не силы. Но это-то как раз и пугает. Речь ведь все-таки не об уличных разборках, а об отношениях между ядерными сверхдержавами.

Дома Байдену тоже сразу об этом напомнили. Видный сенатор-республиканец Рэнд Пол публично предупредил об «угасании когнитивных функций» (cognitive decline), недопустимом у главнокомандующего вооруженными силами и создающем фактор «риска для национальной безопасности» страны. Его коллега Том Коттон призвал президента «ради блага страны и безопасности народа… просто перестать высказываться экспромтом, проводить пресс-конференции и выходить к журналистам». Взамен, на его взгляд, «правоцентристы» могли бы согласиться «не использовать это в качестве повода для критики» хозяина Белого дома.

Под стать были и отклики в прессе. Британская Times написала, что слова Байдена — «возможно, самый серьезный» его словесный ляп за более чем полувековую политическую карьеру, изобилующую различными неловкостями (он сам себя однажды назвал gaffe machine, то есть «устройством по производству оговорок»). Американская Wall Street Journal поставила под вопрос то, «в какой момент словесное недержание Джо Байдена начнет представлять смертельную опасность для американцев». Перечень легко продолжить.

Политическую опасность для собственных однопартийцев заговаривающийся президент представляет уже сейчас. По образному выражению близкого к оппозиции журнала The Federalist, «под львиной шкурой просматривается осел», так что теперь демократам перед выборами «нужен новый осел», то есть новый кандидат вместо Байдена. «Не затем ли New York Times признала коррумпированность Джо Байдена, чтобы демократы могли от него избавиться?» — поставило вопрос издание, имея в виду внезапную раскрутку в либеральных СМИ США коррупционной истории вокруг сына президента. А я бы добавил, что те же СМИ стали вдруг в последние дни чуть более объективно писать и об украинском кризисе. 

Заранее ясно, что скандальная оплошность Байдена в варшавской речи еще не раз политически аукнется и самому президенту, и всей его правящей Демократической партии. Популярный телеведущий Такер Карлсон на консервативном канале Fox News уже призвал к отстранению Байдена от власти по недееспособности – на основании 25-й поправки к конституции США.

Пока у республиканцев еще нет для этого политических приводных ремней. Но уже осенью, как хором предсказывают аналитики, оппозиция должна будет вернуть себе контроль над одной или обеими палатами Конгресса. И тогда, по тем же прогнозам, слова неминуемо начнут подкрепляться делами.